Sidebar




В первые годы большевики делали то, что должны были делать любые вменяемые политики. Собрать воедино страну, освободить страну от интервентов, навести порядок, устранить от власти коррупционную верхушку, освободить народ, сломав социальные привилегии, направить ресурсы не на позолоченные кареты, а на программы всеобщей грамотности, построение системы бесплатного здравоохранения, доступного простому народу, и тем самым ликвидировать возможность массовых эпидемий и снизить показатели детской смертности.

Это все были первоочередные задачи. И большевики с успехом справились с их решением. Но что делать дальше? Большевики ждали мировую революцию и верили в то, что она свершится. Но она не произошла.

А как строить коммунизм в отдельно взятом государстве? В марксистской теории не было ответа на этот вопрос.

Как-то гулял я по вечерней набережной в Ялте. В темноте набрел на памятник, на котором было написано, что этот курорт для тебя, «новый русский». «Вот это наглость», — подумал я, но потом увидел подпись: М. Горький. Утром я узнал, что это действительно памятник эпохи Великой Октябрьской революции. Вот в чем главная ошибка либералов сейчас и  большевиков тогда. Они людей хотят подстроить под модель общества, а не модель общества под людей. Они строят новое общество для нового человека — для «нового русского». Куда деваться нам, старым русским, их не заботит.

«…Пролетарское принуждение во всех его формах, начиная от расстрела и кончая трудовой повинностью… является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи»[1].

Коммунистическое общество можно построить, только изменив человека, и изменив кардинально. Но такой человек не может существовать в принципе. Хотя здесь есть, что обсудить и о чем поспорить. Возможно, лет через 1000. Но вот что точно: в современных условиях и в обозримом будущем коммунистическое общество можно строить, а построить нельзя.  

Положения марксизма. Марксисты заявляли, что «марксистское учение всесильно, потому что верно», но стоило совершиться социалистической революции, как большевики отбросили свое единственно верное учение и стали двигаться к коммунистической цели «эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок»[2]. Таким образом, большевики незамедлительно и полностью лишают себя главного теоретического оружия, своего «руководства к действию» —  материалистического понимания истории, — и начинают придумывать «на ходу» различные рецепты дальнейшего развития.

Когда все марксистские идеи провалились: мировая революция не совершилась, государство не отмерло, деньги тоже, — большевики стали вместо мировой революции устраивать концессии с иностранными бизнесменами, в экономике вместо натурообмена и изживания товарно-денежных отношений начали поощрять частное предпринимательство (НЭП) и т. д.

Иначе говоря,  никаких иллюзий быть не должно: в умах элиты большевиков бродило абсолютно утопичное учение. Это с одной стороны.

С другой стороны, придется признать, что у большевиков было два важных качества. Во-первых, они были очень энергичны в делах, а не словах, как деятели Временного правительства.

Во-вторых, они искренне желали счастья народного и ради этого могли пить морковный чай. Их абсолютно не интересовали яхты, зарубежные замки и футбольные клубы. И это отличало их от лицемеров из окружения царя.

И поэтому они моментально сориентировались, отбросив все марксистские постулаты, кроме, пожалуй, одного: марксистское учение не догма, а руководство к действию. И стали строить абсолютно новое, социалистическое общество, аналогов которому не существовало. Но как построить первое в мире государство рабочих и крестьян? Как его построить во враждебном капиталистическом окружении?


[1] Н.И. Бухарин.

[2] Ю.В. Андропов


Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Кто на сайте

Сейчас на сайте 31 гость и нет пользователей

the soviet union

The-Soviet-Union

ussr.jpg

the-soviet-union

Связанные статьи

Советский дефицит

Был ли дефицит? Был. Это хорошо? Плохо. Это был недостаток советской системы? Да, очень серьезный недостаток. Его надо было исправлять? Да, реформы были необходимы. Но какие? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять сущность существовавших проблем.

Сначала немного теории. «Даже из попугая можно сделать образованного политэконома — все, что он должен заучить, это лишь два слова: «Спрос» и «Предложение», — так звучит известная поговорка, приводимая американским экономистом П. Самуэльсоном[1]. Действительно, понятия «рынок», «спрос» и «предложение» хоть и поверхностно, но во многом раскрывают механизм функционирования капиталистической системы.

Рынок — институт или механизм, который сводит вместе покупателей (предъявителей спроса) и продавцов (поставщиков) конкретного товара.

Спрос — количество товаров, которое может быть реализовано на рынке при существующем уровне цен.

Предложение — количество товаров, которое может быть куплено на рынке при существующем уровне цен.

Кривая спроса (рис. 3) иллюстрирует очевидный факт: чем ниже цена, тем больше желающих купить данное благо и наоборот. Кривая предложения показывает обратное: чем выше цена, тем больше желающих предоставить на рынок данное благо по этой высокой цене.

 

 

Цена равновесия есть точка пересечения графика спроса и предложения. Равновесная цена — цена, которая устраивает и продавца и покупателя. Если продавец установит на товар цену выше равновесной (А), то по такой цене часть покупателей откажется покупать товар. На рынке окажется избыток товара. Если продавец установит на товар цену ниже равновесной цены, то на рынке образуется дефицит товара.

В западных учебниках по экономике пишется, что рынок стремится к цене равновесия. Это не совсем верно. Продавцы всегда устанавливают цену выше цены равновесия. В идеальном случае эта цена превышает цену равновесия незначительно. Только такая цена позволяет продавцу присутствовать на рынке и заниматься своим делом — торговать. Установив равновесную цену, он лишится работы, т. к. продаст весь товар. Рынок подразумевает продавца и продаваемый товар, значит, цена должна быть выше равновесной. Вот почему на рынке всегда есть избыток товара, а основное ценовое правило функционирующего рынка гласит: цена блага всегда должна быть выше равновесной.

На рынке всегда все есть, причем независимо от реальной ситуации в экономике страны. Например, изобилие существует на рынках африканских стран, в которых тысячи людей умирают с голоду. Во времена реформ Гайдара производство сократилось в несколько раз, но прилавки были полны продуктами.

Теперь от теории к советской практике. Почему сегодня в магазинах изобилие продуктов, а в Советском Союзе, особенно в последние годы его существования, был дефицит? Раньше мало производили? Нет, нынешний уровень производства сельхозпродукции ниже прежнего. В 2006 г. министр сельского хозяйства России Гордеев заявил, что только через 3—4 года мы достигнем уровня 1990 г.

Многим памятны итоги реформаторской деятельности Горбачева. Прилавки оказались пустыми, стали вводиться талоны, а по сути — карточки на основные виды продуктов. Что же произошло? Катастрофический неурожай? Диверсанты взорвали хлебозаводы? Война? Эпидемия?

Ничего подобного не было. Но что же тогда произошло? Как же решается этот парадокс — производили больше, а ничего не было, производим меньше, и есть все?

Когда говорят, что большим достижением реформ 90-х стало наполнение рынка продуктами питания, то несколько преувеличивают заслуги реформаторов. В действительности, в результате реформ была ликвидирована государственная торговая сеть и заменена частной. А в частной торговой сети все есть всегда, вследствие действия основного ценового правила функционирующего рынка — цена всегда выше равновесной. Ведь в советское время рынки тоже были полны продуктов, естественно, цены на них значительно превышали государственные. Но все, ругая государственную торговлю, предпочитали покупать продукты именно в ней, а не на рынке.

Достаточно сейчас опустить цены, как сразу начнутся перебои с продуктами. Пример. На Калужской продуктовой ярмарке существует палатка, торгующая молочными продуктами на 1 рубль дешевле рыночных цен. В эту палатку всегда стоит очередь из пенсионеров. Если цены опустить еще немного, то стоять надо будет довольно долго. Если еще немного, то, возможно, продавать начнут по записи. А если опустить цену еще немного, то начнут продавать из-под полы, а прилавки станут пустыми. Молока не будет меньше, но в торговле его все равно не будет.

Другой пример: несмотря на изобилие автомобилей на рынке, очередь на Ford Focus, выпускаемый на заводе во Всеволожске, составляет от 6 до 9 месяцев, так как цена самой дешевой модели Ford Focus с двигателем 1,4 л составляет около 12 тыс. долларов[2]. При этом надо учитывать, что автомобиль Ford — это не молоко или хлеб, которые трудно заменить другим товаром. Конкретную марку автомобиля заменить довольно легко, в конце концов, есть громадное количество автомобилей других производителей. И, тем не менее, мы свидетели того, что достаточно цену автомобиля опустить немного ниже рыночной, как он начинает продаваться по предварительной записи, с очередью от полгода и выше.

Итак, на рынке цена всегда выше равновесной, и поэтому всегда есть товар. Это не является ни показателем развития экономики, ни показателем благосостояния населения, это неотъемлемое свойство рынка.

Поэтому причина советского дефицита кроется не в недостаточном объеме производства, а в ценовой несбалансированности спроса и предложения. Почему же в советское время производили товара больше, но товара не было? Очевидно, что цена была ниже равновесной. Но какова причина данного обстоятельства?

Мы знаем, каким образом формируется цена в рыночной экономике (рис. 3). А как формировалась цена товара или услуги в советской, плановой экономике?

Одним из основных экономических законов марксизма является закон стоимости, в соответствии с которым цена товара есть форма его стоимости, то есть количества труда, затраченного на производство данного товара. Если упростить, то суть закона стоимости в следующем: рабочий произвел болт, за болт он получил зарплату 100 рублей. Значит, цена болта 100 рублей. Все рыночные колебания цены болта будут вокруг 100 рублей[3].

Если же рабочий захочет купить свой болт, то у него будет 100 рублей, заработанных им на заводе. На рынке будет только один болт, ведь больше никто не производил болтов. Цена болта 100 рублей. Получается идеальная ситуация: спрос равен предложению, цена равновесная. Такова идеальная социалистическая экономика, основанная на законе стоимости. Но проблема в том, что идеальность этой ситуации может быть воплощена только в идеальном обществе.

Представим, что ситуация немножко изменится. Например, рабочий подхалтурил, расточил движок соседу и взял с него тоже 100 рублей, в результате денег у рабочего 200 рублей — 100 рублей зарплаты и 100 рублей от халтуры. И когда он придет в государственный магазин, он готов купить два болта. Но если он купит два болта, значит, болтов в государственном магазине на всех не хватит. Другому рабочему не достанется. Начнется дефицит.

Причина дефицита товаров в социалистической экономике кроется в неадекватном ценообразовании, при котором не учитывался довольно существенный сектор теневой экономики. Кто-то занимался репетиторством, кто-то калымил, шабашил, сдавал квартиру, наконец, просто воровал. Конечно, нельзя примитивизировать ценообразование в СССР, но, тем не менее, его основа — закон стоимости неверно отражал реальность. Денег много, а цены низкие — вот причина дефицита товаров в Советском Союзе.

Дефицит никак не связан с социалистическим типом экономики. При Сталине тоже «все было», и черную икру в магазинах на развес продавали. Стоит установить цены на товар ниже равновесной цены спроса, как товар моментально пропадет с прилавков магазинов, таков железный закон экономики. В различных капиталистических странах не раз проводили эксперименты с установлением стабилизационных низких цен на товары, и результат был всегда один: товар моментально пропадал с полок магазинов. Л. Мизес приводит пример, как правительство Австрии установило потолок арендной платы в Вене. В результате, несмотря на сокращение населения Вены и строительство новых домов, «тысячи людей не могут найти себе жилье»[4].

В СССР гордились тем, что цены на основные товары не повышались несколько десятилетий. Такие псевдодостижения и привели к дефициту, тогда как небольшое повышение цен могло бы в одночасье ликвидировать весь дефицит и сопутствующую ему напряженность и критику.

Вернемся к эпохе Горбачева. Почему все товары пропали? В экономику были вброшены громадные денежные средства, которые, естественно, не были обеспечены товарами. Как? Было разрешено переводить безналичные средства в наличные. И безналичные деньги, которые ранее тратились на производственные нужды, с помощью различных полузаконных схем переводились в наличные и превращались в платежеспособный спрос населения. Цены оставались низкими, а денег становилось все больше. Низкие цены приводили к тому, что все раскупалось, часто раскупалось впрок. Отсюда и появился парадокс, впоследствии приобретший форму анекдота: «Американцы никак не могут понять, как так может быть: в магазинах ничего нет, а придешь в гости — все есть».

Ни вывоз заграницу продуктов питания, ни производство продуктов питания, ни наличие продуктов в магазинах, ни антисоветские фильмы не являются показателем реальной обеспеченности продуктами питания. Можно голодать и экспортировать продукты питания. Можно производить и из-за бесхозяйственности терять значимую часть произведенного на стадии переработки и хранения. А у частника всегда будут продукты питания, даже если весь народ будет голодать.

Есть только один показатель. Только один. Это потребление основных продуктов питания. Обратимся к статистике. Сравним потребление самой богатой страны и основного соперника России — США и аналогичный показатель РСФСР (табл. 2). Как мы видим, СССР отставал от США только по потреблению мяса.

Таблица № 2

Потребление основных продуктов питания в США и РСФСР

 (на душу населения в 1989 г., кг)

СССР США
Молоко 396 263
Яйца 309 229
Рыба 21,3 12,2
Мясо 69 113
Сахар 45,2 28
Хлебные продукты 115 100
Картофель 106 57

СССР, по оценкам ООН, в области сельского хозяйства и продо­вольствия (ФАО) в середине 80-х годов входил в десятку стран мира с наилучшим типом питания, занимал 7 место в мире. Приходится признать, не первое место, но придется также признать и то, что большинство капиталистических стран СССР обгонял. Но застой в идеологии, помноженный на извечную российскую любовь к самокритике, приводил к тому, что люди были все равно недовольны.

«Например, в 1989 г. молока и молочных продуктов в среднем по СССР потребляли 363 кг в год на человека, что явля­ется исключительно высоким показателем (в США — 263 кг), но 44 % опрошенных жителей СССР ответи­ли, что потребляют молока недостаточно. Более того, в Армении, где велась особо сильная антисоветская пропаганда, 62 % населения было недовольно своим уровнем потребления молока и молочных продуктов. А между тем их потребление составляло там в 1989 г. 480 кг на человека. И самый красноречивый слу­чай — сахар. Его потребление составляло в СССР 47,2 кг в год на человека (в США — 28 кг), но 52 % оп­рошенных считали, что потребляют слишком мало сахара (а в Грузии недовольных было даже 67 %)»[5].

Еще раз подчеркнем, система производства и распределения продуктов питания нуждалась в реформе, но для правильного реформирования необходимо было понимать истинную картину, а не основываться на расхожих шутках и тезисах пропаганды западных радиоголосов.

И, наконец, самое интересное заключаемся в том, что когда в 2008 г. правительство все же задумалось, как обеспечить население продуктами питания, опять пошла речь о введении продуктовых талонов для малоимущих, которые теперь будут называться марками. И это только начало.

«Большинство россиян поддерживают идею введения карточек на продукты питания для малоимущих. Согласно свежему опросу ВЦИОМ, так думает 62% — почти две трети россиян, на 11% больше, чем в прошлом году. При этом доля желающих получить продуктовую карту менее чем за год выросла на четверть»[6].


[1] Сэмюэлсон (Самуэльсон) Пол — американский экономист. Автор известного учебника «Экономика». Нобелевская премия (1970).

[2] На время написания книги.

[3] Естественно, в этом примере исключается труд посредников, бухгалтеров, овеществленный в средства производства труд и т.д. 

[4] Мизес Л. Либерализм.  М., 2001. С.78.

[5] Глазьев С.Ю., Кара-Мурза С.Г., Батчиков С.А.  Белая Книга.  М., 2003.  С. 52—54.

[6] Большинство россиян поддерживают идею введения карточек на продукты питания для малоимущих

ПЛН, Псков. 19.03.2009.

Тип ценностных ориентаций

Кратко поясним сказанное. Несмотря на множество ценностных ориентаций, существует всего один осевой (базовый) тип иерархии ценностных ориентаций: духовность — материальность. Все остальные ценностные ориентации так или иначе выстраиваются вокруг осевой ценностной ориентации, то есть тяготеют или к духовности, или к материальности. Поэтому потребности, по направленности на объект, разделяют на материальные и духовные.

Материальность — ценностная ориентация, в основе которой лежит направленность на получение психофизиологического наслаждения (гедонизм) и приобретение социального статуса (карьеризм).

Духовность — ценностная ориентация, в основе которой лежит стремление человека к преодолению своей биологической природы и раскрытие человеческой природы в творчестве или религиозности (аскетизм[1]), а также в бескорыстной помощи окружающим (альтруизм).

Отдельно поясним понятие «аскетизм». Аскетизм — это необязательно вериги и лохмотья. Любое добровольное ограничение вещного потребления, если оно не связано с выгодой для человека[2], любое обуздание сексуальной природы человека есть акт аскетизма. Если человек имеет возможность изменить своему супругу, но отказывается от этого, это акт аскетизма. Если человек оставляет ребенку самое вкусненькое, это акт аскетизма.

Принцип аскетизма — «не стремись к максимизации материального потребления» — указывает на то, что материальное потребление не должно быть самоцелью, но аскетизм не декларирует полный отказ от материального потребления. Только в предельном варианте аскетизм выражается в радикальном и часто неоправданном ограничении потребления ниже физиологически допустимого уровня.

«Аскетизм — ограничение и подавление чувственных влечений, желаний («умерщвление плоти») как средство достижения религиозных или этических целей. Кроме того, аскетизм является также и нормой нравственности (готовность к самоограничению, умение идти на жертвы) во имя определенных социальных целей»[3].

Аскетизм — это отказ. Но не отказ от жизни. Это отказ от одной формы существования ради другой формы существования. «Аскетизм» в переводе с греческого (asketes) — упражняющийся в чем-либо. То есть сама этимология понятия «аскетизм» указывает, что это не пустое самоотречение, а инструмент, используемый для решения человеком определенных задач. Каковы же эти задачи?

 Понятно, чего может достичь в случае успеха материально ориентированный человек: шикарная квартира, автомобиль, вилла, дорогая одежда, ювелирные украшения и т.п. Если все это объединить одним понятием, то можно констатировать: материально ориентированный человек стремится получить максимальное количество удовольствия с помощью использования предметов внешнего мира.

А каковы же жизненные вершины одухотворенного человека? Аскетизм служит средством для раскрытия внутреннего духовного мира личности, выражаемого в творчестве как высшем типе самоактуализации личности, а также средством удовлетворения религиозных потребностей.

Чудаковатый ученый, для которого научное творчество превыше всего — это не гипербола из фильма «Назад в будущее». Возьмем прародительницу всех наук — философию. Обычно, когда говорят о самых великих философах, упоминают Сократа, Платона, Аристотеля, Канта, Гегеля, в советское время, естественно, — Маркса. Сократ, Кант, Маркс жили или в нищете, или на грани нищеты. Притом, что Сократ и Кант, как мы сказали бы сейчас, имели хорошие связи в правящих кругах. Платон, Аристотель и Гегель жили не очень бедно, но, тем не менее, проповедовали умеренность и восславляли альтруизм. Например, Аристотель располагает блага в следующем порядке. Первые место — душевные блага, второе — телесные: здоровье, сила.  И лишь третье место принадлежит, как говорит Аристотель, внешним благам: богатству, славе, знатности. Платон же вообще презирал богатство.

Поэтому одухотворенность — это не стремление к нищете, это стремление к богатству, но богатству прежде всего духовному. Духовность — это также не стремление к противостоянию с обществом, властью, это стремление к не противостоянию с собственными дарованиями

Теперь об альтруизме. Альтруизм — ценностная ориентация, в основе которой лежит принцип «ради помощи окружающим я могу жертвовать собственными интересами». Можно сказать, что альтруизм — это коллективная форма аскетизма.

Альтруист — это не только тот, кто жертвует т жизнью ради другого человека. Когда мы имеем дело с подобным примером, перед нами образец крайнего альтруизма. Если вы помогаете подтолкнуть автомобиль незнакомому человеку, это акт альтруизма. Если вы выходите добровольно на субботник, это тоже   акт альтруизма.


[1] Конечно термин «аскетизм» можно было бы заменить на иной, менее резкий, но делать это мы не станем, т.к. проблема кроется не терминах, а их сути.

[2] Диета, применяющаяся для лечения или обретения стройной фигуры, проявлением аскетизма считаться не может.

[3] БСЭ [Аскетизм].

Возможность для самоактуализации

В обществе, в котором все меньше места остается стремлению к самоактуализации, где кумиром становятся не «генераторы», а «лампочки», неизбежно набирает силу процесс отторжения, высмеивания всего подлинно великого. А в кумиры обществу навязывают посредственных, а часто и бездарных актеров, писателей, певцов, модельеров, большая часть которых к тому же извращенцы. Естественно, как следствие, примитивизируется культура общества.

Примитивизируется все: театр, музеи, кино, литература. Массовая культура в большинстве своих форм не способствует гуманистически ориентированному социальному прогрессу и духовной эволюции человека. Призвание и назначение истинной культуры — облагораживание и совершенствование человека. Массовая культура исполняет обратные функции — она реанимирует низшие аспекты сознания и инстинкты, которые, в свою очередь, стимулируют этическую, эстетическую и интеллектуальную деградацию личности.

«Наша эпоха страдает волей к бездарности, волевым отвращением от гениальности и даровитости. Эпохи бывают бездарны, бедны гениями по собственной вине, это грех людской, а не слепая случайность, обделившая данное время дарами свыше. И в нашу эпоху, как и во всякую, немало есть дарований, но они ложно направлены, они чахнут в атмосфере воли к бездарности»[1].

Социализм — система, которая максимально способствовала самоактуализации личности. В рамках этой системы воспитывались созидатели, а не потребители. С детства мальчики хотели стать конструкторами, а не биржевыми маклерами, которые пытаются отнять (выиграть) деньги у таких же, как они сами.


[1] Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма.  М., 1997. С. 14—15.