Sidebar




Недостатков нет только в раю. Были недостатки и в Советском Союзе. Но нигде и никогда человечеством не было создано более великой и справедливой социальной системы, чем та, которая была создана нами в нашей советской стране.

Для реализации мечты человечества необходимо построить справедливое общество. Справедливость — высшая ценность. Как писал И. Кант, «Когда справедливость исчезает, то не остаётся ничего, что могло бы придать ценность жизни людей».

Только советский период со всей очевидностью показал, что общество может быть пронизано честностью, солидарностью, непорочностью, где каждый простой человек может достичь вершин власти. И в этом кроется его великая притягательная сила. Именно поэтому так очерняют советский период времени.

«Казнокрады, мошенники, лжецы, клеветники, особенно имеющие дипломы престижных университетов, имеющие своей целью деньги, богатство, власть, всегда стоят у власти или, как минимум, около нее. При капитализме их господство стало всеобъемлющим и подавляющим. За всю человеческую историю ситуация изменилась только однажды — лишь в бытность СССР “люди денег” перестали считаться лучшими людьми, в них видели только их хищную суть. Молодежь рвалась не в банкиры, не в биржевики, а в космонавты, в ученые, в конструкторы и иные творческие, героические социальные ипостаси»[1].

При капитализме никогда не было, да, по сути, и не могло быть общества равных возможностей, так как это потребовало бы экономического равенства и равенства привилегий. Ни того, ни другого на Западе нет. Разве миллионер и нищий равны перед законом? Разве возможности сына фермера равны возможностям президентского отпрыска? Американская политическая элита — это кланы Кеннеди, Бушей и прочих, простые люди туда не попадают. Правда, стоит отметить, что часто привилегии очень тесно связаны с личным капиталом и напрямую от него зависят.

Так что при капитализме равенство невозможно. А заявления о том, что каждый может делать что угодно, а значит, и добиться чего угодно, рассчитаны на простаков. Поэтому, если мы хотим истинного равенства, то должны, прежде всего, не допускать чрезмерного «ожирения» одних и обнищания всех остальных. Во-вторых, нужно исключить родственные привилегии. Собственно, не без недостатков, но такая система и существовала при советской власти. Вспомним, что с различными оговорками, но все же каждый человек мог поступить в любой вуз страны. Исключение составлял разве что МГИМО — это был практически закрытый институт, по большей части, для детей элиты дипломатического корпуса.

Равенство может быть идеологическим, пропагандистским штампом, вроде «общества равных возможностей», которым пользовались западные идеологи, и равенством действительным, какое было у нас. Конечно, и у нас не все было идеально, но идеального равенства достичь невозможно.

Равенство невозможно, потому что люди не равны, — это аксиома. Бывает только равенство возможностей. Если ты умен и решителен, то добьешься своего, если нет, останешься внизу социальной лестницы. Но равенство возможностей реально только в рамках социалистического общества.


[1] Водолеев Г. Люди цивилизации денег. http://ari. ru/publication.

Поделитесь данной статьей, повысьте свой научный статус в социальных сетях

      Tweet   
  
  

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Кто на сайте

Сейчас 9 гостей и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте

the soviet union

The-Soviet-Union

ussr.jpg

the-soviet-union

Связанные статьи

Форма ценностных ориентаций

То о чем мы говорили выше — это индивидуальные потребности человека. Но человек не существует вне общества, и основными формами потребностей являются социальные, которые отражаются в мировоззренческом коллективизме или индивидуализме.

Коллективизм — форма ценностных ориентаций, в основе которой лежит принцип: «окружающие должны играть значимую роль в моей жизни». Потребности, связанные с коллективизмом — это потребности, которые удовлетворяются посредством взаимоотношений с окружающими или в целях этих взаимоотношений. Например, удовлетворение некоторых материальных потребностей невозможно без коллективного взаимодействия множества людей.

Индивидуализм прямо противоположен коллективизму. Индивидуализм — форма ценностных ориентаций, в основе которой лежит принцип: «окружающие не должны играть значимую роль в моей жизни». Потребности, связанные с индивидуализмом — это потребности, которые удовлетворяются без взаимоотношений с окружающими. Например, психическая потребность в уединении.

Коллективизм и индивидуализм — две стороны одной медали, и поэтому с помощью коллективизма можно оценить степень выраженности не одной, а двух ценностных ориентаций — коллективизма и индивидуализма, так как они находятся в обратно пропорциональной зависимости. Коллективизм можно выразить через индивидуализм как индивидуализм со знаком минус. То же самое можно сказать и о соотношении материальности и духовности.

Русская справедливость

Недостатков нет только в раю. Были недостатки и в Советском Союзе. Но нигде и никогда человечеством не было создано более великой и справедливой социальной системы, чем та, которая была создана нами в нашей советской стране.

Для реализации мечты человечества необходимо построить справедливое общество. Справедливость — высшая ценность. Как писал И. Кант, «Когда справедливость исчезает, то не остаётся ничего, что могло бы придать ценность жизни людей».

Только советский период со всей очевидностью показал, что общество может быть пронизано честностью, солидарностью, непорочностью, где каждый простой человек может достичь вершин власти. И в этом кроется его великая притягательная сила. Именно поэтому так очерняют советский период времени.

«Казнокрады, мошенники, лжецы, клеветники, особенно имеющие дипломы престижных университетов, имеющие своей целью деньги, богатство, власть, всегда стоят у власти или, как минимум, около нее. При капитализме их господство стало всеобъемлющим и подавляющим. За всю человеческую историю ситуация изменилась только однажды — лишь в бытность СССР “люди денег” перестали считаться лучшими людьми, в них видели только их хищную суть. Молодежь рвалась не в банкиры, не в биржевики, а в космонавты, в ученые, в конструкторы и иные творческие, героические социальные ипостаси»[1].

При капитализме никогда не было, да, по сути, и не могло быть общества равных возможностей, так как это потребовало бы экономического равенства и равенства привилегий. Ни того, ни другого на Западе нет. Разве миллионер и нищий равны перед законом? Разве возможности сына фермера равны возможностям президентского отпрыска? Американская политическая элита — это кланы Кеннеди, Бушей и прочих, простые люди туда не попадают. Правда, стоит отметить, что часто привилегии очень тесно связаны с личным капиталом и напрямую от него зависят.

Так что при капитализме равенство невозможно. А заявления о том, что каждый может делать что угодно, а значит, и добиться чего угодно, рассчитаны на простаков. Поэтому, если мы хотим истинного равенства, то должны, прежде всего, не допускать чрезмерного «ожирения» одних и обнищания всех остальных. Во-вторых, нужно исключить родственные привилегии. Собственно, не без недостатков, но такая система и существовала при советской власти. Вспомним, что с различными оговорками, но все же каждый человек мог поступить в любой вуз страны. Исключение составлял разве что МГИМО — это был практически закрытый институт, по большей части, для детей элиты дипломатического корпуса.

Равенство может быть идеологическим, пропагандистским штампом, вроде «общества равных возможностей», которым пользовались западные идеологи, и равенством действительным, какое было у нас. Конечно, и у нас не все было идеально, но идеального равенства достичь невозможно.

Равенство невозможно, потому что люди не равны, — это аксиома. Бывает только равенство возможностей. Если ты умен и решителен, то добьешься своего, если нет, останешься внизу социальной лестницы. Но равенство возможностей реально только в рамках социалистического общества.


[1] Водолеев Г. Люди цивилизации денег. http://ari. ru/publication.

Советский социализм

Почему Россия выбрала социализм? До революции в России национальная идеология выражалась в триединой формуле «Самодержавие — Православие — Народность». Социализм давал такую же национальную идеологию в несколько измененном виде, отвечающем духу времени.

Советский социализм

Самодержавие. В социалистическом государстве самодержавие заменялось однопартийной системой, в то время как на Западе идеалом была многопартийная система. Основной чертой самодержавия являлась единоличная неограниченная власть царя. То же самое было и в советском государстве, единственное отличие заключалось в том, что царя в России называли «Царь-батюшка», Петр I в 1721 г. получил титул «Отца Отечества», а в советском государстве главу называли «Отец всех народов». Очевидно, что данные русские ценности политического устройства прямо противоположны западному либерализму с постоянной борьбой партий, выборами, разделением властей, балансом сил и т.д. В России народ сражался на поле брани «За веру, царя и отечество», в Советском Союзе — «За Родину, за Сталина». Слово «вера» отсутствует во втором выражении, но часто оно подразумевалось, как само собой разумеющееся. Этой верой был коммунизм. Многие бойцы Красной армии перед решающим сражением писали: «Если я погибну в бою, прошу считать меня коммунистом». На Западе ничего подобного, естественно, не было, а выражения: «за Родину, за Клинтона» или «если я погибну в бою, прошу считать меня демократом», — выглядят просто комично.

Православие — это приоритет духовного над материальным. В Советском Союзе высмеивались мещанство, вещизм, страсть к приобретательству.

«В отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй свой личный интерес, и это будет способствовать хозяйственному развитию це­лого, это будет выгодно для общества, нации, государ­ства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, об­ществу, целому, и тогда получишь все, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм, и в этом его правота. Совершенно ясно, что второй принцип отно­шения к хозяйственной жизни более соответствует хри­стианству, чем первый. Первый принцип столь же антих­ристианский, как антихристианским является римское по­нятие о собственности»[1].

Православие — это религия беззащитных, нищих. Недаром на Руси юродивые считались святыми. Так что в утверждении некоторых религиозных мыслителей, что Христос был первым социалистом, есть доля истины, и большая доля. Православие — это вера в то, что мы поклоняемся истинным ценностям. Католический, а тем более протестантский Запад считался отпавшим от истинного христианства, отсюда и название «православие». Россия считалась носителем истинных ценностей: «Москва — третий Рим», русский народ — богоносец. Вплоть до начала XX века русские верили, что их православная вера — единственно верная.

Коммунизм в том смысле, в котором его понимали простые люди, это также вера бедных и беззащитных. И это единственно верная вера. На Руси веками громили сектантов, в Советском Союзе — диссидентов. На Западе все наоборот: во-первых, господство плюрализма, где каждый выбирает себе веру по вкусу, во-вторых, вера не имеет такого значения в жизни западных людей.

«Русский народ не осуществил своей мессианской идеи о Москве как Третьем Риме. Религиозный раскол XVII века обнаружил, что московское царство не есть Третий Рим. Менее всего, конечно, петербургская империя была осуществлением идеи Третьего Рима. В ней произошло окончательное раздвоение. Мессианская идея русского на­рода приняла или апокалиптическую форму или форму революционную. И вот произошло изумительное в судьбе русского народа событие. Вместо Третьего Рима в Рос­сии удалось осуществить Третий Интернационал, и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал есть тоже священное цар­ство, и оно тоже основано на ортодоксальной вере. На Западе очень плохо понимают, что Третий Интернационал есть не Интернационал, а русская национальная идея. Это есть трансформация русского мессианизма. Западные коммунисты, примыкающие к Третьему Интернационалу, играют унизительную роль. Они не понимают, что, присоединяясь к Третьему Интернационалу, они присоединяются к русскому народу и осуществляют его мессиан­ское призвание. Я слыхал, как на французском коммуни­стическом собрании один французский коммунист гово­рил: «Маркс сказал, что у рабочих нет отечества, это было верно, но сейчас уже не верно, они имеют отечество — это Россия, это Москва, и рабочие должны защищать свое оте­чество»[2].

Интересно, что и многие известные деятели марксизма (например, В. Вейтлинг, А. Виллих, К. Шаппер) считали коммунизм «последней великой религией».

Народность в официальном советском лексиконе заменялась терминами «коллективизм», «взаимопомощь» и т.д., а часто не заменялась вовсе: «народное хозяйство», «народный артист» и т.д. Народность, коллективизм — прямые противоположности западного индивидуализма.

Итак, русский народ выбрал социализм как строй, наиболее полно воплощающий русское мировоззрение. Социалистическая революция сметала все чуждое, наносное, нерусское, все то, что нам досталось от реформ Петра I, в этой связи то, что Москва — исконно русская столица вновь обрела свой статус, было символично.

«Марксизм столь нерусского происхождения и нерусского характера приобретает русский стиль, стиль восточный, приближающийся к славянофильству. Даже старая славянофильская мечта о перенесении столицы из Петербурга в Москву, в Кремль, осуществлена красным коммунизмом»[3].

Монархисты, оказавшиеся за границей, ненавидевшие большевиков, все равно были вынуждены признать:

«Большевизм привился не потому, что в нем открыта была новая, марксистская правда, но главным образом вследствие старой правды, в большевизме ощущаемой»[4].

Образно говоря, советский социализм — это монархия, адаптированная к современным условиям. Все, что могли, в СССР от монархии взяли, что не взяли — взять было просто невозможно.

А либеральные реформаторы, которые изрекали: «Признаем же нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму» (П. Струве), учились капитализму в одиночестве и уже не в этой стране.


[1] Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1997. С. 409.

[2] Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1997. С. 371.

[3] Подберезкин А., Макаров В. Стратегия для будущего президента России: Русский путь. М., 2000. С. 21.

[4] Алексеев Н. Русский народ и государство. М., 1998. С.115.