Первое, что мы зафиксировали со всей очевидностью: сегодня человечество готово к переходу на следующую ступень своего развития. Это должно произойти вне зависимости от того, нравится это кому-то или нет ...
Суть СССР. Удачен ли был советский проект? Не будем пускаться в софические рассуждения. Раньше — все на телегах, теперь — на автомобилях.
Недавно президент России Дм. Медведев поставил в заслугу себе ...
У меня нет никакой мотивации очернять царскую Россию, как не было подобной мотивации и у монархистов — очевидцев того состояния, в котором находилась Россия. И я, и они писали это с горечью. Но против ...
... В 2006 г. министр сельского хозяйства России Гордеев заявил, что только через 3—4 года мы достигнем уровня 1990 г.
Многим памятны итоги реформаторской деятельности Горбачева. Прилавки оказались пустыми, ...
... самых трагических периодов русской истории стал, благодаря Сталину, одним из величайших периодов.
Иосиф Сталин кратко. Поэтому, подводя итоги сталинскому периоду, следует сказать следующее. Это был один ...
Очень рельефно требование справедливости отражено в конфуцианстве — этико-политическом учение, возникшем в Древнем Китае и оказывавшем огромное влияние на развитие духовной культуры, политической жизни и общественного строя Китая на протяжении свыше двух тысяч лет. Основатель этого учения Конфуций[1] был провозглашен «учителем 10 тысяч поколений».
По Конфуцию, модель лучшего общества следующая. Чжэн мин («исправление имён»). Суть этой теории можно передать словами: «вещи должны соответствовать своим именам». Государь должен быть государем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном», то есть каждый человек должен соответствовать своему призванию. Если правитель поступает не в соответствии со своей «идеальной» сущностью, выраженной именем, он не может называться правителем.
Теперь об идеологии марксизма. Марксизм как учение был разработан Марксом, Энгельсом и дополнен Лениным. Объединяет коммунизм и либерализм экономикоцентризм. Согласно коммунистической доктрине, прогресс человечества определяется развитием материального производства. В коммунистическом обществе должно отмереть все, что, по мысли марксистов, обусловлено только развитием определенного способа производства: религия, классы, государство, нации, семья в традиционном смысле слова.
Как мы видим, у либерализма и коммунизма много общего. Действительно, религия, государство, нации, семья в традиционном смысле слова как институты либерального общества постепенно отмирают. Не отмирают только классы. Это различие межу марксизмом и либерализмом объяснено тем, что либерализм — индивидуалистический материализм, а марксизм — коллективистский материализм. Материализм либерального толка постулирует священность частной собственности, а материализм марксистского толка, наоборот, постулирует уничтожение частной собственности — то есть перед нами типичное идеологическое противостояние индивидуализма и коллективизма.
Когда Энгельса попросили одним словом выразить суть учения коммунизма, он сказал: «Уничтожение частной собственности». Что же так не устраивает в частной собственности теоретиков марксизма?
Очевидно, не устраивает несправедливость прибавочной стоимости, поскольку это стоимость, создаваемая трудом наёмного рабочего и безвозмездно присваиваемая собственником средств производства — капиталистом. Все очень просто: у кого нет частной собственности, тот трудится и получает зарплату, исходя из того, что и как он делает.
А собственник частной собственности? Он может и не трудиться, но получать доходы, исходя не из качества своего труда, а лишь из того, что он собственник частной собственности. Он может припеваючи жить в Лондоне, покупать яхты и вообще не работать.
Но откуда у него все эти средства на яхты, клубы, замки, если он не работает? Значит, он отбирает часть заработанного у рабочего.
В результате получается в высшей степени несправедливый принцип. Один работает и получает меньше, чем заслуживает, а другой не работает и получает миллионы.
Нельзя не признать, что, несмотря на абстрактность, принцип «от каждого — по способностям, каждому — по труду» и главный принцип коммунизма «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям» в высшей степени справедливы.
Конечно, существующую модель китайского общества коммунизмом назвать нельзя, мы просто обращаем внимание на близость узлового принципа конфуцианства и коммунистической доктрины. И именно поэтому эти два учения уживаются в Китае.
Гораздо ближе к коммунистическим принципам модели общества в социалистических странах Латинской Америки и Ливии. Однако анализ национального менталитета и тысячелетней национальной морали сталкивается с определенными трудностями.
[1] Конфуций, Кун-цзы (551—479 до н. э.) — древнекитайский мыслитель, основатель конфуцианства.
В области внешней политики в 1970-х годах было немало сделано для достижения политической разрядки. Были заключены американо-советские договоры об ограничении стратегических наступательных вооружений. Была расширена советская зона влияния на разных континентах: Никарагуа, Эфиопия, Ангола, Вьетнам, Афганистан и так далее. Была построена мировая система социализма.
Особо остановимся на так называемой «Пражской весне» — контрреволюционном мятеже, устроенном западными спецслужбами в Чехословакии.
5 января 1968 года первым секретарём ЦК КП Чехословакии стал Александр Дубчек. В апреле 1968 года соратники Дубчека (К. Рихта, О. Шик, П. Ауэсперг) предложили свою «Программу действий» — программу реформирования для обеспечения «идейного плюрализма» — этакий горбачевизм чешского разлива. Далее все под копирку: либерализация, развал страны на Чехию и Словакию. Все это под прикрытием слов об истинном социализме, ленинских принципах и т.д.
23 марта 1968 года на съезде коммунистических партий в Дрездене прозвучала критика реформ в Чехословакии, 4 мая Брежнев принял делегацию во главе с Дубчеком в Москве, где остро критиковал положение в ЧССР.
Руководители пяти стран Организации Варшавского договора 15 июля 1968 года адресовали Компартии Чехословакии письмо о необходимости решительного наступления на «правое крыло» в партии и «антисоциалистические силы» в стране. В ответ клятвы в верности социализму и Москве и продолжающийся развал.
Эта политика кучки заговорщиков в окружении Дубчека не была поддержана даже в самой Чехословакии. Целый ряд видных общественных деятелей Чехословакии подписались под открытым письмом с просьбой о помощи к странам Организации Варшавского договора
20 августа 1968 года 124-тысячный контингент вооруженных сил «дружественных государств»: СССР, Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии, — пересек границу страны.
Дубчек сразу в своём радиовоззвании к жителям страны призвал граждан сохранять спокойствие. Спокойствие было сохранено, даже Дубчека с поста не сняли. Вскоре Дубчек вместе с остальными руководителями Чехословакии прибыл в Москву для переговоров. После возвращения в Прагу до апреля 1969 года Александр Дубчек пребывал на посту первого секретаря ЦК КПЧ и возглавлял Федеральное собрание Чехословакии.
Потом сами чехословацкие коммунисты на апрельском пленуме ЦК КПЧ (1969) отстранили Дубчека от власти и избрали первым секретарем Густава Гусака. Смещённый с постов в своей стране, в 1969—1970 гг. Дубчек некоторое время был послом в Турции.
Из Дубчека сегодня делают героя. Но он такой же герой, как и Горбачев, — слабый политик, вечно искавший «консенсус». Он не был даже агентом западных спецслужб, в противном случае его не отправили бы послом в капиталистическую Турцию из-за боязни, что сбежит. Дубчек с отличием окончил высшую партийную школу в Москве. Стал первым словаком на посту главы чехословацкой компартии. После ввода войск быстро «нашел консенсус» с позицией стран Организации Варшавского договора.
Можно сказать, солидарность — это справедливость плюс нравственность. То есть общество должно быть не только справедливым, но и в высшей степени нравственным. Ситуация, когда банда справедливо распределяет награбленное, неприемлема, солидарность и грабеж несовместимы. Вообще, если кратко, то солидарность — это нравственная справедливость.
Солидарность — (лат. solidus — прочный) — единство убеждений и действий, взаимная помощь и поддержка. Это понятие приобрело в русской философии особую значимость в связи с распространением в России идей социализма.
Оно встречается уже у Герцена и петрашевцев, но одной из центральных категорий социальной философии оно стало у идеологов народничества с кон. 60-х гг. XIX в. В воззрениях Лаврова, М. А. Бакунина, Л. И. Мечникова, Кропоткина, Михайловского и др. деятелей народнического движения солидарность. рассматривается как важнейший фактор развития человеческого общества, возрастание которого ведет к прогрессу и всеобщему благоденствию, а утрата — к взаимной борьбе за существование, нищете и эксплуатации.
Бакунин, напр., понимая солидарность как согласование всех материальных и общественных интересов каждого с человеческими обязанностями каждого, рассматривает ее в теснейшей связи со свободой и характеризует последнюю как развитие и «очеловечение» солидарности.
Еще более широким было понимание солидарности у Лаврова, который усматривал ее не только среди людей, но и в органическом мире в целом. Взаимная поддержка и солидарность обеспечивает, считал он, выживание вида в борьбе с др. видами и является фактором его прогрессивного развития.
Человеческая солидарность стала разрушаться под влиянием индивидуализма и стремления к наживе. На передний план был выдвинут личный интерес, который привел к всеобщей борьбе всех против всех. В этих условиях и возникли учения социализма, призванные вернуть общество к началам солидарности как средству достижения всеобщего равенства и благоденствия.
Общественная солидарность, по Лаврову, может быть прочной лишь при устранении экономической конкуренции. В качестве нравственной задачи он выдвигал необходимость вырабатывать в себе и в других те «привычки солидарности», без которых осуществление лучшего общественного строя совершенно немыслимо.
Михайловский понятие солидарности тесно увязывал с понятием «кооперация «. Солидарность считал он, может существовать только между людьми, равными по положению в обществеве, а такое равенство возможно лишь в условиях простой кооперации, где отсутствует разделение труда между отдельными членами, общая цель вызывает взаимопонимание и как следствие — солидарность интересов и взаимопомощь.
Л. И. Мечников поместил понятие солидарность в самый центр своей социологической концепции, рассматривая рост солидарности в обществе как главную движущую силу исторического прогресса. Как и Лавров, он считал, что явления солидарности существуют уже в органическом мире.
«Биология — изучает в области растительного и животного мира явления борьбы за существование, социология же интересуется только проявлениями солидарности и объединения сил, т. е. факторами кооперации в природе»[1].
Причем если Бакунин тесно связывал солидарность со свободой человека, то Мечников рассматривал факты «принудительной солидарности» и «вынужденной солидарностью», связывая их с уровнем развития кооперации. Степень же свободы, по Мечникову, показывает уровень солидарность, являясь критерием прогресса. Согласно Мечникову, общество в основном проходит те же ступени солидарности, что и органический мир в целом. Подневольные союзы, держащиеся внешней принудительной силой, сменяются подчиненными союзами, возникающими вследствие разделения труда, которые, в свою очередь, должны уступить место свободным союзам, объединяющим индивидов в силу их «сознательного стремления к солидарности».
В работах Кропоткина термин « солидарность» встречается реже, чем у др. идеологов народничества, и обычно заменяется термином «взаимная помощь», выражающим то же самое содержание. Все это свидетельствует о том, что понятие «солидарность» является одним из наиболее характерных в народнической социологии и философии истории.
Оригинальная трактовка солидарности дана Левицким в рамках его концепции «органического мировоззрения». Она связана с «метафизикой временного процесса «, где солидарность рассматривается как «фактор развития», получивший наивысшее развитие в христианстве, которое «является наиболее чистым выражением солидарности, переросшей семейные, феодальные, клановые, национальные и прочие рамки»[2].
[1] Мечников Л. И. Цивилизация и великие исторические реки. - М., 1924. - С. 43.