Сейчас на сайте 28 гостей и нет пользователей
Очень рельефно требование справедливости отражено в конфуцианстве — этико-политическом учение, возникшем в Древнем Китае и оказывавшем огромное влияние на развитие духовной культуры, политической жизни и общественного строя Китая на протяжении свыше двух тысяч лет. Основатель этого учения Конфуций[1] был провозглашен «учителем 10 тысяч поколений».
По Конфуцию, модель лучшего общества следующая. Чжэн мин («исправление имён»). Суть этой теории можно передать словами: «вещи должны соответствовать своим именам». Государь должен быть государем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном», то есть каждый человек должен соответствовать своему призванию. Если правитель поступает не в соответствии со своей «идеальной» сущностью, выраженной именем, он не может называться правителем.
Теперь об идеологии марксизма. Марксизм как учение был разработан Марксом, Энгельсом и дополнен Лениным. Объединяет коммунизм и либерализм экономикоцентризм. Согласно коммунистической доктрине, прогресс человечества определяется развитием материального производства. В коммунистическом обществе должно отмереть все, что, по мысли марксистов, обусловлено только развитием определенного способа производства: религия, классы, государство, нации, семья в традиционном смысле слова.
Как мы видим, у либерализма и коммунизма много общего. Действительно, религия, государство, нации, семья в традиционном смысле слова как институты либерального общества постепенно отмирают. Не отмирают только классы. Это различие межу марксизмом и либерализмом объяснено тем, что либерализм — индивидуалистический материализм, а марксизм — коллективистский материализм. Материализм либерального толка постулирует священность частной собственности, а материализм марксистского толка, наоборот, постулирует уничтожение частной собственности — то есть перед нами типичное идеологическое противостояние индивидуализма и коллективизма.
Когда Энгельса попросили одним словом выразить суть учения коммунизма, он сказал: «Уничтожение частной собственности». Что же так не устраивает в частной собственности теоретиков марксизма?
Очевидно, не устраивает несправедливость прибавочной стоимости, поскольку это стоимость, создаваемая трудом наёмного рабочего и безвозмездно присваиваемая собственником средств производства — капиталистом. Все очень просто: у кого нет частной собственности, тот трудится и получает зарплату, исходя из того, что и как он делает.
А собственник частной собственности? Он может и не трудиться, но получать доходы, исходя не из качества своего труда, а лишь из того, что он собственник частной собственности. Он может припеваючи жить в Лондоне, покупать яхты и вообще не работать.
Но откуда у него все эти средства на яхты, клубы, замки, если он не работает? Значит, он отбирает часть заработанного у рабочего.
В результате получается в высшей степени несправедливый принцип. Один работает и получает меньше, чем заслуживает, а другой не работает и получает миллионы.
Нельзя не признать, что, несмотря на абстрактность, принцип «от каждого — по способностям, каждому — по труду» и главный принцип коммунизма «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям» в высшей степени справедливы.
Конечно, существующую модель китайского общества коммунизмом назвать нельзя, мы просто обращаем внимание на близость узлового принципа конфуцианства и коммунистической доктрины. И именно поэтому эти два учения уживаются в Китае.
Гораздо ближе к коммунистическим принципам модели общества в социалистических странах Латинской Америки и Ливии. Однако анализ национального менталитета и тысячелетней национальной морали сталкивается с определенными трудностями.
[1] Конфуций, Кун-цзы (551—479 до н. э.) — древнекитайский мыслитель, основатель конфуцианства.
Петровская насильственная европеизация господствующего класса со временем привела к тому, что русский народ раскололся на французско-говорящий высший свет и простой народ. Господствующий класс стал чужд России, а Россия — чужда господствующему классу. Еще в XIX веке Н. Я. Данилевский писал:
«Все, чему придается это название русского, считается как бы годным лишь для простого народа, не стоящим внимания людей более богатых или образованных»[1].
К простому народу — своему кормильцу — господствующий класс относился как к некультурному быдлу. Представители господствующего класса во всем стремились походить на Европу: в одежде, в манерах, в языке… Признаком культурности считалось только европейское образование.
«В настоящее время большинство русской интеллигенции не только анационально, но прямо антинационально. Оно порабощено социальным космополитизмом и сепаратизмом, и с этой точки зрения является явным и резким противником и врагом своей нации и своей Родины»[2].
Формируется атмосфера 17-го года. Интеллигенция выходит на площади, требуя либерализации на западный манер, другая часть на митинги не выходит, но поддерживает первую, о чем говорят не рекламируемые широко опросы. Конечно, по русской традиции, интеллигенция заискивает перед властью, но потом в кулуарах откровенно смеется и издевается над власть предержащими. Довольных властью в среде интеллигенции практически нет.
Верховная власть сама насквозь либеральна, ее идеал — западная демократия, тем не менее, она жестко подавляет выступления оппозиции. Она сама не знает, что делать и куда двигаться, а все ее начинания общество тихо саботирует.
Народ устал как от первых либералов-западников, так и от вторых, у него возрождается тоска по сильной руке, которая, наконец, наведет порядок.
Если мы обратимся к фактам, то увидим, что далеко не все так однозначно было и с русским православием, которое «погубили» большевики. К 1917 году, по мнению многих мыслителей того времени, русское православие пребывало в серьезном кризисе. Причем констатировали это далеко не революционеры, а как раз консервативные писатели, которых, кстати, никто не читал, зато читали Л. Толстого, отлученного от церкви. Не вызывают поэтому удивления известия о том, что в годы первой русской революции практически во всех семинариях происходили забастовки (в 48 из 53), или о том, что в 1911 г. из общего числа выпускников семинарий в 2148 человек только 574 приняли священнический сан, то есть всего 25 %[3].
«А. Ф. Лосев рассказывал, что епископ Феодор считал П. Флоренского единственным верующим человеком в Московской духовной академии, причем перебирал остальных преподавателей и доказывал это. В начале века П. Флоренский считал, что церковь стала похожа на сухарь, и ее надобно перемолоть в муку, дабы напечь новые хлебы — веру и церковь живую»[4].
Иначе говоря, Россия начала ХХ века отнюдь не была тихой и богобоязненной страной высокой христианской морали и законности. Придется признать, что вся церковность простого народа держалась на принуждении. Сразу же после Февральской революции в 1917 г., когда Временное правительство отменило обязательное посещение молебнов в русской армии, состоявшей в основном из крестьян, 70% солдат перестали посещать церковь.
Патриарх Тихон — последний патриарх царской России — 9 октября 1989 года был канонизирован Архиерейским Собором РПЦ. Вряд ли у кого возникнут сомнения в авторитетности этого источника.
«Отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне Советской власти»[5].
«Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти»[6].
«Церковь признает и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога»[7].
«Пора <...> принять все происшедшее, как выражение воли Божией <...> осуждая всякое сообщество с врагами Советской Власти и явную или тайную агитацию против нее»[8].
«Мы <...> всенародно признали новый порядок вещей и Рабоче-Крестьянскую Власть народов, Правительство коей искренне приветствовали»[9].
«Мы <...> уже осудили заграничный церковный собор Карловицкий за попытку восстановить в России монархию из дома Романовых»[10].
«Молим вас со спокойной совестью, без боязни погрешить против святой веры, подчиниться Советской власти не за страх, а за совесть, памятуя слова апостола: "всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, — существующие же власти от Бога установлены»[11].
Таковы наставления последнего царского патриарха: не за страх, а за совесть подчиняйтесь Советской власти, которая есть выражение Божьей воли. Советская власть — выраженье Божьей воли? Да, это глубокое, мудрое наставление, которое лишь при поверхностной оценке непонятно. Как мы увидим далее, Патриарх раньше многих понял то, что было скрыто от обывателя.
Об уровне нравственности свидетельствует и тот факт, что в Санкт-Петербурге в 1913 г. число высших учебных заведений равнялось числу официально зарегистрированных публичных домов.
Кризис русскости с неминуемой неизбежностью привел к элитарно-властному дисбалансу. Уровень своего дохода русские дворяне пытались сделать столь же высоким, как и в Европе, не понимая, что благосостояние правящего класса в Европе во многом было результатом беспощадной эксплуатации колоний. Наше же дворянство в погоне за европейским уровнем потребления нещадно эксплуатировало русский народ, показывая пример невообразимого социального эгоизма. И здесь нет никакого преувеличения революционных писателей и публицистов, писавших об этом. Предоставим слово монархисту и консерватору П.И. Ковалевскому:
«Крестьяне зачастую теряли образ человеческий. Это были существа, очень похожие на человеческие, — мелкие, худые, бледные, с косматой головой и с такой же бородой. Одевались они в тряпки из холста или в овечью шкуру, на ногах — опорки или тряпки. Жили они в землянках или в жалких хатках. Дальше своей деревни — мало кто знал другой свет. Эти крестьяне, главным образом, обрабатывали землю, добывали хлеб и составляли из него деньги, которые затем должны были перейти в карман помещиков и управляющих. Правда, часть хлеба давали и крестьянам для еды, но этот хлеб часто бывал с примесью мякины… Личность таких несчастных как людей была ничем не обеспечена. Я лично видел случаи, когда отца семьи продавали в одну сторону, мать — в другую, а детей — в третью. Крепостные с лёгкой душой менялись на собак, лошадей и др. предметы. Управляющие и помещики проявляли свои права не только на женский труд, но и на личность женщины»[12].
[1] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1995. С. 79.
[2] Ковалевский П. И. Русский национализм. М., 2006. С. 45.
[3] Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1991. С. 53
[4] Бибихин В. В. Из рассказов А. Ф. Лосева // Вопросы философии, 1991, № 10. С. 140—141, 146.
[5] Акты патриарха Тихона. М., 1994. С.298.
[6] Акты патриарха Тихона. М., 1994. С.296.
[7] Акты патриарха Тихона. М., 1994. С.296.
[8] Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922—1925 гг. М., 1998. С. 292.
[9] Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922—1925 гг. М. 1998. С. 291—292.
[10] Акты патриарха Тихона. М., 1994, С.287.
[11] Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922—1925 гг. М. 1998, С.295.
[12] Ковалевский П. И. Русский национализм. М., 2006. С. 31.
Неоднозначная фигура Жукова. Профессионализм и непорядочность, к сожалению, совместимы. И это с полным основанием можно сказать о маршале победы - Жукове.
Прославленный полководец Жуков оказался обыкновенным вором. В июне 1946 года было начато расследование по так называемому «трофейному делу».
«Трофейное дело» или «генеральское дело» (1946—1948 гг.). Фигурантами по этому делу проходили: маршал Г.К. Жуков, маршал авиации А.А. Новиков (арестован 30 апреля 1946 года), нарком авиационной промышленности (1940—1946 гг.) А.И. Шахурин. И еще более десятка генералов.
Одним из поводов для начала следствия против Жукова стали показания арестованного в апреле 1946 г. маршала Новикова о вывозе Жуковым из Германии значительного количества мебели, произведений искусства и другого трофейного имущества в свое личное пользование. В деле значилось, что у Жукова было изъято 17 шт. золотых и 3 шт. с драгоценными камнями часов, 15 золотых кулонов, свыше 4000 метров ткани, 323 меховых шкурки, 44 ковра и гобелена (вывезенных из дворцов Германии), 55 картин, 55 ящиков посуды, 20 охотничьих ружей и т. д.
Впоследствии, 12 января 1948 г., Жуков написал письмо в ЦК ВКП(б) А.А. Жданову про то, как и где он получил это имущество. В нём Г.К. Жуков писал, что значительная часть имущества ему была подарена, другая часть приобретена на его зарплату. Но следователей это не убедило. Также в деле значится объяснительная записка Г. К. Жукова на имя секретаря ЦК ВКП (б) А.А. Жданова:
«…Я признаю себя очень виноватым в том, что не сдал всё это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно. Я даю крепкую клятву большевика — не допускать подобных ошибок и глупостей. Я уверен, что я ещё нужен буду Родине, великому вождю т. Сталину и партии».
Что делать с Жуковым? Сажать прославленного полководца? 9 июня 1946 года Жуков был снят с должности Главкома сухопутных войск и, согласно решению Военного Совета, назначен командующим войсками Одесского округа (1946—1948 гг.). Затем, в 1948 году, назначен командующим Уральским военным округом.
Но Жуков обиды не забыл, и позже сыграл роковую роль в военном перевороте Хрущева, абсолютно не разбираясь в политических хитросплетениях. Хрущев же, использовав Жукова в целях завоевания власти, потом просто выбросил его на свалку истории: в октябре 1957 года, отправив в командировку в Югославию, он снимает его с поста министра обороны, говоря о «культе личности Жукова и его склонности к авантюризму, открывающему путь к бонапартизму»[1].
[1] Верт Н. История советского государства: пер. с фр. 2-е изд. М., 1998. С. 400—401.